Итак, Бобруйск вновь был оккупирован войсками буржуазно-помещичьей Польши. Захватчики установили в городе режим грабежа и насилия. Начинаются массовые аресты. Жители города прячутся в погребах, но их вытаскивают на улицу, с мужчин снимают сапоги, старикам-евреям отрезают шашками бороды. Арестовывают по малейшему подозрению. Не снял шапку – арест, не сказал «пан» - арест. Арестованных на другой день находили на улицах расстрелянными. По приказу генерала Милевского собирали стариков и детей, вывозили в Киселевичи, там их жестоко избивали и расстреливали. Каждый день то на одной, то на другой улице вспыхивали погромы, солдаты врывались в дома, в лавки, грабили, забирали все, что им нравилось, избивали людей. В Бобруйской крепости оккупанты устроили лагерь для содержания военнопленных красноармейцев. Пленных содержали на цементном полу голыми в не отапливаемых казематах. В лагере свирепствовала эпидемия тифа. Трупы умерших не убирались и здесь же разлагались. В своих воспоминаниях один из пленников этого лагеря М.И. Король рассказывал: «Спать мы ложились кучей, чтобы согреть телами один другого, и ночью копошились, как муравьи. Те, кто оказывался внизу, подо всеми, прижатые к холодному цементному полу, больше не вставали. Находившиеся наверху заболевали воспалением легких, тифом и другими болезнями».
К зиме в лагере собралось около трёх тысяч человек. Каждый день вооруженные польские солдаты выводили пленных из лагеря копать за городом окопы. Многие из них не возвращались. По дороге назад, после изнурительной работы, мучаясь от голода, пленные красноармейцы делали остановку около польских казарм и рылись в помойных ямах, выискивая картофельные очистки, и вылизывая банки из-под консервов. Ночью в казармы, где на голом цементном полу обессиленное тело искало хоть какого-нибудь покоя, врывались пьяные офицеры и капралы и, наполняя помещение звериными выкриками, избивали пленных. Люди падали с ног от первых же ударов. Очень часто в казарму врывались полевые жандармы или «канарки», как их называли сами польские солдаты, и начинали пытать каждого десятого с требованием выдачи коммунистов. Пленные красноармейцы не выдавали своих товарищей. Тогда жандармы, внимательно вглядываясь в лица пленных, отбирали коммунистов по внешнему виду. Такими оказывались обычно евреи. Их уводили навсегда. Из крепости ежедневно выводили на расстрел пленных красноармейцев.

Под воздействием мировой общественности весной 1920 года в Бобруйск приехала комиссия Американского Красного Креста. Польский генерал Милевский распорядился оставить в лагере самых здоровых, но не более 50 человек, а всех больных уничтожить, и трупы спрятать в отдельные камеры, двери которых заколотить как пустующие камеры. Когда американская комиссия посетила лагерь, она нашла сравнительно чистое помещение. Они не знали, что за забитыми дверями в лагере томилось около 600 оставшихся в живых пленных. Вечером в украшенном зале офицерского казино был приём в честь американцев. Так закончилась «благотворительная» деятельность американского Красного Креста. А после этого генерал Милевский еще больше усилил репрессии.

Л.Ф. Каменский, а он с конца 1919 года был председателем Бобруйского подпольного комитета КП (б) Беларуси и Литвы, решил созвать уездную партийную конференцию, чтобы объединить партийные силы, определить очередные задачи. Это было 25 апреля 1920 года. На конспиративной квартире по улице Школьной собрались участники конференции. Председательствовал Каменский. Работа была в самом разгаре, когда Фёдоров, глянув в окно, увидел, что к дому подходят жандармы. Подпольщики без паники прыгали через окно в сад, растворяясь в темноте. Каменский, Фёдоров и Боброва уйти не успели…
28 апреля состоялся полевой суд. Большевиков подвергли страшнейшим мукам. Палачи пробовали посеять национальную вражду между арестованными, на глазах у Фёдорова они избивали Каменского, не давая ему пить, они подносили воду Фёдорову, но тот плюнул в лицо польскому офицеру. Его снова заковали и зверски избили до потери сознания, под усиленным конвоем привели в крепость. К Каменскому подошёл раввин, но коммунист исповедоваться отказался, сказав, что не признаёт религиозных предрассудков, а также попросил: «Напишите в Кнышин моим родителям, что я умер за великое дело социализма» и запел «Интернационал». Стоявший рядом с ним Фёдоров подхватил, к ним присоединился слабый измученный голос Бобровой…
Даже солдаты были ошеломлены мужеством этих людей, руки их дрожали, они не могли взять правильно прицел. Роль палача взял на себя офицер.
Из архива: «… Приговором суда военного времени в Бобруйске, состоявшемся 28 апреля 1920 года приговорены:

1. Фишель Лейзерович Камиянский по кличке «Фальк», родился в Кнышине, Белостокского уезда в 1887 г., иудейского вероисповедания, холост, по профессии зубоврачебный техник… к смертной казни через расстреляние…».

Первым памятником, который был возведен в нашем городе после Октябрьской революции, стала мемориальная башня-часовня на братской могиле подпольщиков, расстрелянных белополяками в 1920 году.
На мемориальной доске высечены имена коммунистов: Г.П. Одерихо, А.Т. Непогодин, П.П. Федоров, М. Боброва, Н. Блюменталь, Ф.Л.Каменский, Б.И. Хейфец, четырех комсомольцев, среди которых секретарь подпольной комсомольской организации П.М. Золотин. Все эти имена хорошо знают бобруйчане. Память о славных героях-подпольщиках живет в названиях улиц, предприятий города, наших сердцах. Памятник был установлен на братской могиле по улице Крупской в 1926 году и является памятником истории республиканского значения.
В ответ на расстрелы руководителей подполья большевики города ещё больше активизировали свою деятельность. На стенах домов, в крепости, в казармах, где располагались польские солдаты, появились листовки.

В первых числах июля над лагерем разорвался снаряд. С каждым новым взрывом светлели глаза красноармейцев. Части Красной Армии подходили к городу. Польское командование не в силах было сдерживать наступление красных. В польской армии началось разложение, солдаты читали большевистские прокламации, кое-где в казармах появились партийные ячейки.
6 июля белополяки приступили к эвакуации. Уходя, они поджигали здания в разных частях города. Последним отрядом поджигателей был подожжен лагерь военнопленных. 300 больных пленных были оставлены на сжигание. Здоровых военнопленных белополяки забрали с собой. Врач М.А. Хазанов со своими товарищами с помощью подоспевшего населения освободил несчастных из пылающего здания лагеря.
10 июля 1920 года красные вступили в Бобруйск. Утомленные, запыленные, но радостные, они с песнями шли по улицам. Город заводскими гудками встречал победителей. Их вышли встречать жители от мала до велика. Лились слезы радости, Бобруйск был освобожден от белопольской оккупации.
Город был наполовину уничтожен, сожжен, разгромлен. Бобруйская крепость, которую облили керосином и обмазали мазутом, горела несколько дней. Имена коменданта лагеря поручика Серба и генерала Милевского, по приказу которых были расстреляны тысячи людей, вызывали у всех ненависть и презрение.
После окончания польско-советской войны советские власти ликвидировали «польский» курган. Любопытный факт, после Великой Отечественной войны примерно на том же самом месте, где был курган, был установлен памятник В.И.Ленину. И еще более любопытный факт: уменьшенная копия того кургана находится в Варшаве. 1 ноября 1932 г. в Варшаве на Военном кладбище по решению ветеранов Первого польского корпуса была создана копия Бобруйского кургана с надписью на памятнике: «Этот памятник является миниатюрой кургана, насыпанного в Бобруйской крепости на месте общей могилы солдат и офицеров Первого польского корпуса, погибших в боях за свободу Родины в 1917-1918 гг.».
В первых числах июля над лагерем разорвался снаряд. С каждым новым взрывом светлели глаза красноармейцев. Части Красной Армии подходили к городу. Польское командование не в силах было сдерживать наступление красных. В польской армии началось разложение, солдаты читали большевистские прокламации, кое-где в казармах появились партийные ячейки.
6 июля белополяки приступили к эвакуации. Уходя, они поджигали здания в разных частях города. Последним отрядом поджигателей был подожжен лагерь военнопленных. 300 больных пленных были оставлены на сжигание. Здоровых военнопленных белополяки забрали с собой. Врач М.А. Хазанов со своими товарищами с помощью подоспевшего населения освободил несчастных из пылающего здания лагеря.
10 июля 1920 года красные вступили в Бобруйск. Утомленные, запыленные, но радостные, они с песнями шли по улицам. Город заводскими гудками встречал победителей. Их вышли встречать жители от мала до велика. Лились слезы радости, Бобруйск был освобожден от белопольской оккупации.
Город был наполовину уничтожен, сожжен, разгромлен. Бобруйская крепость, которую облили керосином и обмазали мазутом, горела несколько дней. Имена коменданта лагеря поручика Серба и генерала Милевского, по приказу которых были расстреляны тысячи людей, вызывали у всех ненависть и презрение.

А потом начались массовые репрессии, когда уничтожались лучшие люди города. Наверняка, наша старая крепость хранит много тайн и об этом периоде. Во всяком случае, известно, что арестованных убивали прямо на месте в городской тюрьме, которая была организована сразу после революции, в так называемой «башне Оппермана». Говорят, здесь осужденных «тройками» расстреливали в любое время суток. Хоронили под покровом ночи недалеко отсюда на военном кладбище. Очевидцы рассказывают, что расстреливали тайно у крепостного вала даже в первые дни войны. Убитые были как в гражданской одежде, так и в военной форме. Палачи, слегка присыпав трупы землей, исчезли. Одеты они были в военную форму, стреляли из винтовок и револьверов.
С осени 1922 г. по май 1925 г. служил в Бобруйске герой революции и Гражданской войны П.Е. Дыбенко, командовавший 5-м стрелковым корпусом, который был расквартирован в крепости. С 1932 г. по 1936 г. в Бобруйской крепости служил Б.С. Бахаров в штабе 4-й механизированной бригады.
Перед войной город был достаточно значительным военным объектом. В нем дислоцировался штаб и части 47-го стрелкового корпуса, части 121-й стрелковой дивизии, 174-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион, военно-тракторное училище.